Аморфный "бабаизм" или Чёткий "татаризм". Р.Ф.Мухамметдинов..//Звезда поволжья, 22-28 авг. 2002. :

... Ввиду этого всю нашу работу надо переводить в практическое русло. Например, надо пригласить на Конгресс делегацию татар их самой большой татарской деревни России под названием Урта Алазан (в Пензенской области, население села -- 10.000 чел., 3.000 дворов, 7 мечетей, несколько школ, в частном секторе у селян -- 1.200 КамАЗов и 2.300 Жигулей, ведут трезвый образ жизни, примерные мусульмане, на не владеющего родным языком смотрят как на ненормального, село процветает, население бурно растёт). Пусть сельчане покажут делегатам видеоролик о своей деревне и объяснят всем, в том числе и членам исполкома Конгресса татар, как они создали такой процветающий оазис посреди океана российской разрухи. Пусть исполком Конгресса займётся распространением этого опыта строительства исламского социализма в отдельно взятой татарской деревне. Механизмы татарского экономического чуда должны быть раскрыты. Может быть, там просто нет паразитов, они их уничтожили? ...

Не хочу работать. Просто хочу бить в барабан!

Или, на худой конец, писать в ЛЙ.

Но времени нет, надо составлять бумагу , так чтобы отразить собственные достижения, план работ, имеющийся задел, перечень необходимого, и всё такое.

Помню бесстыдные конформистские строки:

Как хороша Казань, ребята!
Учился Ленин здесь когла-то.
И солнцем ласковым согрет
Казанский университет.

Посетив Казанский университет и аудиторию, где учился Ленин, дважды -- в 1996-м и 1998-м, стоя в его разрушающихся коридорах, я вспоминал всякий раз конформистские стишки девушки, которую я любил и ради которой совершил столько безумств.

Про аудиторию, где учился Ленин -- фигня. Такой аудитории нету. То есть, наверное, среди аудиторий главного здания КГУ есть аудитории, в которых учился Ленин -- но специальной, мемориальной аудитории, со стендами, фотографиями, старинной мебелью, красными музейными шнурами и табличками "руками не трогать" -- нет.

Когда я был октябрёнком, меня это очень расстроило. Нас водили по "ленинским местам" -- в дом-музей, где он жил, и потом в университет, где он учился. В доме-музее всё было по правильному, по музейному, а в университете -- нет! А что там, внутри -- спросил я учительницу, ожидая, что сейчас нам там покажут специальную аудиторию, где учился Ленин. "Ну, просто студенты учатся", сказала она буднично. И не показали ничего нам. Мне это показалось неправильным. Кощунственным где-то даже.



Я вспомнил, читая "Книгу мёртвых", что был в КГУ и видел Лимонова в один из его приездов.

Видимо, это было в 1996-м году, а не в 1998-м, так как я был ещё тогда студентом. Никакое "ласковое солнце" не согревало университета. Судя по тому, что было довольно холодно и пасмурно, но без снега -- была осень, октябрь или ноябрь. Мне что-то понадобилось в главном здании, и, проходя туда, у входа я заметил издателя закрытой уже тогда (единственной в Татарстане) оппозиционной газеты "Казанский телеграф". Кажется, его фамилия Морозов. Он курил и разговаривал с невысоким человеком в кожаной курте и больших квадратных очках. Я прошёл мимо. Через некоторое время до меня дошло, что этот невысокий человек был Лимонов. Так как к тому времени дел у меня уже не было, то я вернулся ко входу, там уже собирали толпу идти смотреть на Лимонова. Собрали и пошли в одну из аудиторий.

Народу было не очень много, в основном случайно оказавшиеся поблизости студенты, причём знали, кто такой Лимонов, из них наверное процентов 10. Аудитория была заполнена. Лимонов снял свою кожаную куртку и сразу стал за кафедру. Пришедшие с ним двое или трое молодых людей дегенеративной внешности уселись "в президиум".

Лимонов начал с того, что выразил презрение трусливой администрации танкового (а может, артиллерийского) училища, которая администрация его с дегенератами не пустила читать лекции танковым (а может, артиллерийским) курсантам. Почему ему пришлось, не солоно хлебавши, идти вместо курсантов читать настоящую лекцию студентам университета. Затем он предложил для скорости саму лекцию вовсе пропустить, и сразу передавать ему записочки с вопросами, а он будет на них отвечать. Так и сделали.

Записочки передавались по рядам дегенератам в президиум, те читали их и передавали Лимонову. А он отвечал. Дегенераты, читавшие записочки, ёрзали и улыбались. Они играли в весёлую игру -- пытались вычислить, кто в зале какую записочку написал. Ещё они раздавали газету "Лимонка". Газеты было мало, мне не хватило.

Я сказал -- записочки -- но теперь вспомнил, что раза два или три вставал и задавал Лимонову какие-то вопросы. Значит, к записочкам перешли уже потом, а сначала была всё-таки стадия устных вопросов.

Отвечал Лимонов просто, весело, был вообще раскован и очень мил. Всё время улыбался и близоруко щурился в аудиторию. Купался в читательском внимании -- аудитория и верно, была доброжелательно настроена. Задаваемые вопросы, однако, были довольно однообразными. Спрашивали чаще всего про "Эдичку" и про то, почему это вдруг Лимонову пришло в голову из писателей уйти в политику.

Про Эдичку Лимонов говорил, что Эдичка не Лимонов, а его лирический герой. "Всё таки я лучше, умнее чем он". Про это (было в реальности или только с лирическим героем) -- с улыбкой и разводя руками "Ну, это пусть останется страшной тайной!".

Часто отсылал к своим книгам -- меня, например, на вопрос про то, как грабить магазин отослал читать "Подросток Савенко, там всё написано".

Про партию -- "Быть политиком очень интересно, интереснее чем писателем. Настоящая политика -- это не то администрирование, которое было в КПСС или комсомоле.". Призывал молодёжь заняться этим увлекательным занятием, но не очень энергично. Всё-таки больше внимания на этой встрече досталось Лимонову, а не его партии.

На вопрос о целях и задачах партии отвечал уклончиво. "Вот, я приехал и увидел, что тут живут не бедно, но (жесты руками) как бы это сказать -- считают деньги". А надо чтобы не считали.

Кокетливо поведал, что соратники зовут его "вождь", и похвастался, что ему 50 лет, а он в хорошей форме (показал руками, какие у людей-несверхчеловеков в 50 лет животы).

Попытался тоже отгадать, кто задал вопрос -- вдруг хитро улыбнулся, сощурился в зал и говорит: "А, я знаю, этот вопрос задала вон та девушка". Этот вопрос на самом деле задал молодой человек, который стал ёрзать на стуле, привскакивать и говорить "Этот вопрос задал я", но не был услышан. Аудитория смеялась, молчлек смущался и краснел. После он подбежал к Лимонову за автографом и стал объяснять, что вопрос задал он.

В общем, было весело, но к концу я соскучился. Ушёл, не стал толкаться в очереди собирателей автографов. А Лимонов с дегенератами вышли из здания с колоннами, где учился Ленин, сели в старую девятку, которая была-бы вишнёвого цвета, еслиб её отмыть, и уехали.

Согласно Крылову,

Левые умонастроения - в любой области, начиная от политики и кончая эстетикой всегда начинаются с острого переживания ложности, несправедливости и некрасивости существующего порядка вещей. При этом неважно, каковы именно это порядки и в какой сфере бытия они установлены. [...] Главное что нечто вызывает дрожь протеста. Запомним это.

Дальше возникает вполне естественное желание избавиться от открывшейся мерзости. Поскольку же мерзость, как правило, сама не бежит, а нагло щерится, появляется идея борьбы: зло нужно как-нибудь загнобить, унасекомить, подвергнуть диктатуре пролетариата или сбросить с корабля современности. Остается только выяснить, что надо сбрасывать в первую очередь, и желательно так, чтобы оно потянуло за собой все остальное.

[...]

Правые, нисколько не отрицая ужасов и безобразий окружающей действительности и, соответственно, правомерность постановки такого вопроса, - обычно спрашивают себя и оппонентов вот о чем. Ну ладно, допустим, все ужасно. Но из ужасности и некрасивости некоторых явлений жизни вовсе не следует, что с ними надо бороться. Во-первых, часто бывает так, что их нечем заменить. Например, такой институт, как частная собственность на средства производства имеет множество очень неприятных недостатков. Однако все известные альтернативы имеют их еще больше. То же самое можно сказать о полиции, армии, уголовном суде... И вообще: дырка в заднице не слишком красива и к тому же гадит но попробуйте-ка прожить с закупоренной дыркой хотя бы неделю...



Настроения, левые и правые, бывают у интеллигенции. Что же мешает ей жить? Главным образом, мешают гопники. Самая обидная из несправедливостей в обычном порядке вещей -- то, что в нормальном обществе гопник (т.е., солдат, полицейский, чиновник) главнее интеллигента. При интеллигентских-то Интеллекте и Личности, ага.

Соотв., левый интеллигент будет пытаться своих гопников загнобить и унасекомить. (Важно, чтоб своих. Именно этих вот, ненавистных "вицмундиров", которые не пущают) Правый -- наоборот, холить и лелеять, несмотря на очевидные недостатки.

Примеров левых интеллигентов -- полный БТ. Русская Литература 19 в. была левая, высмеивала гопника. "Дурака, фанфарона, труса, во всех отношениях ничтожества и отчасти вора".

Последовательный правый интеллигент был Розанов. Настолько последовательный, что когда в результате революции прежние гопники сменились новыми, из жидов, антисемит Розанов тут-же перековался в пламенного юдофила.

А вот Галковский, при всех его ---, левый! Потому что, потому что -- любит он гопников ранне-Розановских, совсем не своих.

Поэтому и "Апокалипсис..." для Галковского нелюбимая книга. Не то что "Опавшие листья", разобранные по листику на цитаты. Внезапное жидолюбие Розанова стыдливо объясняет Д.Е. тем, что тот де так "юродствует".

А он не юродствует, он правый просто. Наверное, так.

" ... Однако если посмотреть глубже, вчитаться в суть событий, описанных во 2-й и 3-й частях "Дюны" , обратить внимание на ту ФИЛОСОФИЮ, которую проповедует Муаддиб (вечная ему слава), то политический вектор автора всенепременно повернется на 180 градусов и покажет не на тепленькую попперовскую Амеурыку, а на холодный "нордический" Запад, на тот ее богоносный ментальный план, который породил две самые великие антиэнтропийные державы - Нацистскую Германию и СССР.
Голубые глаза и светлые волосы фременов (арии!), их манера носить (в пустыне!) окладистые бороды, самобытный уклад жизни, традиции сакрального употребления "живой воды" (самогонки?), способность не жалея "живота своего" отдать жизнь за Светлые Идеалы, свойственный им первобытный, стихийный
коммунизм, врожденная потребность к правдоискательству, неприятие рыночной экономики (а именно ее Муаддиб впоследствии поставал под контроль государства), тяга к подлинно народной, общинной демократии (институт наибов), традиция обожествления народного заботника-Царя (не Ложного Спаса - Христа, а человека реальных Дел). Узнаете? Да ведь это мы сами, какими нас увидел Герберт из своего американского далека. Нет практически ни одной черты национального характера,
которой бы не было у нас! Но кто же тогда Харконен? Хрущев? Брежнев? Рыжеватый Ленин-Бланк? Нет! Ответ следует искать глубже - когда мы имеем дело с метафизическими книгами, везде следует искать потаенный, сакральный смысл. ... "

"Каждый раз когда какое-либо издательство начинает печатать Дюну, оно осуществляет
мистический акт проповедования антиэнтропийных тезисов среди народных масс."

Гармонь в руках Президента

Эту историю рассказала Татьяна Ширягина, медработник из деревни Набережные Моркваши Верхнеуслонского района Татарстана.
Деревня расположена на берегу Волги недалеко от Казани. Проживают в ней люди разных национальностей. Когда в Татарии заговорили о суверенитете, все население республики застыло в ожидании. Ведь могло произойти что угодно. Боялись, что Москва введет войска. Боялись межнациональной резни. В воздухе витало напряжение. Казалось, достаточно только одной искры и начнется такое...
В один из этих дней Татьяна Ширягина пришла в магазин. Пока делала покупки, две покупательницы поссорились из-за пустяка. Женщина-татарка сказала русской, чтобы она уезжала в Москву, к Ельцину и там заводила свои порядки.
Пришла Татьяна домой. Села на стул и распереживалась. Что же это получается? Ее дети рождены в Татарии. Здесь их родина. Здесь прошло их детство. Неужели придется все бросить и бежать в Москву? Чтобы разогнать невеселые думы, она включила телевизор. С
экрана, хитро прищурившись, на нее смотрел Минтимер Шаймиев. Шла передача о Президенте республики. Показывали, как он отдыхает, занимается спортом. Смотрит Татьяна, везде Минтимер Шарипович улыбается. Не может такой человек подвести народ, который доверился ему, подумалось Ширягиной.
Но тревога не покидала женщину. Диктор что-то говорил за кадром, Татьяна не все понимала. Тяжелые мысли не оставляли ее.
И вдруг в руках Минтимера Шариповича она увидела гармонь. Он играл на ней, перебирая лады. Услышала, что Шаймиев любит музыку и иногда играет на гармони. В это время глаза телезрительницы и Президента как бы встретились. И вдруг с глаз Татьяны будто спала пелена!
Она почувствовала, что ничего плохого Президент не допустит.
- С тех пор прошел не один год. Мы стали только дружнее - татары, русские, чуваши, - заканчивает свой рассказ Татьяна Ширягина. - Ведь мы живем в многонациональном Татарстане! И другого Президента нам не надо.

"Мой Татарстан свободным стал..."

- Когда заговорили о суверенитете Татарстана, все напряглись, - пишет казанец Рустем Ишмуратов. - Спорили везде: дома, на работе, в трамвае... И так до дня принятия Декларации. Под впечатлением от этого события я написал стихотворение:

Лучше пить чай, чем кидаться лозунгами

Как-то в Казань должен был приехать один из московских демократов. Недовольные этим тоцевцы перекрыли вход в здание УНИКСа, где должен был выступать гость, огромными бревнами.
Выглядело все это устрашающе. Пикетчики были настроены решительно и не хотели слушать никаких уговоров.
Тогда доцент Казанского университета Ирина Григорьева заговорила с одним пикетчиком по-татарски, используя весь свой скудный запас слов.
Пикетчик изменился на глазах! Он сказал Ирине, что вот такие русские им нужны и он с удовольствием попьет с ней чаю.
Эти слова поразили Григорьеву. Как, оказывается, мало надо простым людям! Понять их мысли, их боль. Да просто повернуться к ним лицом и выслушать без предубеждений. А не кидаться лозунгами, которые часто вызывают озлобление.
К сожалению, не все думали так. Разрешить конфликт не удалось. И пришлось уводить гостей в другое место.

"Мирно варит наш казан"

В начале девяностых годов многие казанцы интересовались, как идут переговоры между Москвой и Казанью. Подпишем Договор или не подпишем?
Казанец Рустем Ишмуратов в 1992 году написал четверостишие на эту тему:

Принципы меняются... как и люди

На одном из митингов к лидеру татарской молодежи Иреку Гарипову подошла женщина. Гарипов стоял с флагом ТОЦа - зелено-красным с полумесяцем. Женщина на чем свет стоит начала ругать знаменосца:
- У меня муж погиб в Афганистане. А вы тут стоите с исламскими флагами! Я коммунистка и не позволю всяким фундаменталистам хозяйничать у нас!
Женщина ругалась долго, поэтому Гарипов хорошо запомнил ее лицо. Он с ней не спорил: бесполезно. Переубедить такую невозможно, а нервы себе попортишь.
Как же удивился Гарипов спустя годы, когда в штабе ТОЦа он увидел свою хулительницу.
- Как вы оказались здесь?! Вы, убежденная коммунистка...
- Очень просто, - ответила женщина Гарипову. - У коммунистов я не нашла той духовности, которую искала. Вот и пришла к вам.

Лукман Закиров -- известный казанский шизофреник. За патологическую русофобию любим местной татарской прессой. Бывает, выдаёт пронзительные тексты. Особенно, осенью и весной. Поверьте, это не стёб у него и не симуляция. Господин Закиров абсолютно серьёзен. Никакого карнавализма-постмодернизма.

Какой цвет глаз у Ларисы Долиной (ЛД)?

Целый час спрашивало об этом у россиян Радио-1, когда огромная Россия уничтожала маленькую Чечню вакуумными бомбами и градом. Кроме этого, в России без конца горели дома, крушились поезда, в центре страны создавались подземные рабовладельческие тюрьмы с карательными приспособлени ями, безнаказанно работали мафиози и киллеры, вооруженным путем захватывались крупные стратегические заводы и т.д. И в это время вся огромная страна гадает о цвете Ларискиных глаз, хотя было бы логичнее гадать о ее прекрасном голосе. Прослушав до конца радиогадание, я переписал этот разговор своими словами, пока Ларискиными глазами не занялся Михаил Задорнов

Я думаю, - ответил первый радиослушатель (рс), - у нее глаза темно-карие с болотным оттенком. У ЛД не могут быть болотные глаза, за кого вы ее принимаете? - возражала ему радиоведущая (рв), желая сделать Ларису красивее, чем она на самом деле есть. Другой рс из Хабаровска утверждал, будто у ЛД глаза сине-коричневого цвета с асфальтовым оттенком. Тут недовольная ведущая придралась к асфальту. Не может быть этого, вы путаете асфальт с бетоном, вы, может, дальтоник, сходите к окулисту, а потом позвоните нам еще раз, договорились, хорошо.., - повторила она номера, студийных телефонов после долгого спорного асфальтобетонного разговора. Наверняка хабаровчанин не рад был, что впутался в этот разговор, ведь он теперь выглядел не только перед своими, но и перед всем миром глуповатым дальтоником, не отличающим асфальт от бетона. Чтобы реабилитировать себя перед земляками хотя бы, он пошел к окулисту, взяв с собой карманный радиоприемник.

Когда хабаровчанин сидел в очереди к врачу, радио, допытывало уже чукчу Николаева Петра Ивановича, который, по его словам, никогда не видел ЛД даже по ящику, но, как шаман, может определить цвет ее глаз и без нее. Как русские поэты подражают Пушкину, так и чукчи подражают шаману. И с учетом этих традиций Николаев сравнивал Ларискины глаза с тюленьими, но с некоторым моржеватым оттенком. При этом он хвастался, будто такие красивые глаза имеются только у их певицы Маргариты Суворовой. Сравнивая тюленьи глаза с прекрасными глазами эстрадных звезд, Николаев нечаянно выдал и себя, ведь разговаривать оттуда с Москвой по спутниковому телефону - это дорогое удовольствие. Чтобы держаться подальше от мафии, ведущая согласилась с правильным ответом Николаева и присудила ему первую премию. Неизвестно, как отреагировали на это эстрадные звезды, но оскорбленный и униженный дальтоник отреагировал нервно, и, услышав в очереди о потере премии, он прорвался без очереди в кабинет окулиста и трясущимися губами спросил: Чем отличается асфальт от бетона? Окулист, поняв, с кем имеет дело, вышел из кабинета, предварительно сказав: Минуточку. Набрать в регистратуре 02 не представляло никакой сложности. Сначала милиционеры хотели отвести пьяного в медвытрезвитель, но после очередного его вопроса Чем отличается асфальт от бетона? они повернули в психбольницу. На вопрос психиатра Как фамилия? возбужденный дальтоник буркнул: Наполеон! Верю, - ответил психиатр спокойно, - у нас уже есть один, вы будете Наполеоном Вторым.

Выписавшись из психбольницы, он пытался поговорить по телефону с Радио-1 о Ларискиных глазах. Но в Москве никто уже не помнил о хабаровском дальтонике, ибо сегодня страна шагнула вперед, и россияне, перебивая друг друга, гадали о цвете глаз Льва Лещенко. А в это время на другом радиоканале, выполняя музыкальные заявки многомиллионных радиослушателей, ЛД протяжно, нечленораздельно пела россиянам о том, будто главное - ты и я, все остальное - суета, а погоду можно уладить с помощью обычного зонта.

Воспоминания Шаляпина читаю:

Назад я ехал на английском пароходе, который останавливался в пути на острове св. Винцента, на Мадере. Очень поразил меня своим суровым видом остров св. Винцента, совершенно голый и какой-то обожженный, точно камень, упавший с неба. Мне сказали, что на всем острове растет только одно дерево, которое туземцы считают священным, Эти туземцы, тоже голые, как их земля, изумительно красивы, точно отлиты из великолепной бронзы древними греками, чародеями пластики. Они подъезжали к бортам парохода на каких-то очень примитивных барках, на утлых челноках и, звонко крича, требовали, чтобы им бросали в воду монету, как этого всегда требуют мальчишки в Неаполитанском заливе. И так же ловко, как мальчишки, они ныряли в синюю воду, ловя монеты на лету.

На Мадере мы, конечно, пили крепкий сок этой благословенной земли и ездили по камню улиц острова не на колесах, а на полозьях. Это не потому, что мы излишне вкусили мадеры, а уж такой порядок там, чтобы и в трезвом виде ездить по камням на полозьях. В некоторых уездах Вятской губернии тоже и зиму и лето ездят на санях, мне приятно было вспомнить это, хотя в Вятской губернии поступать так заставляют болота.